Безымянная О.

ОРЁЛ И ВОРОБЬИ
сказка-притча	

	Однажды на ферму, где жила стая воробьёв, залетел Орёл. Воробьи слетелись посмотреть
на царя птиц и послушать, что он скажет. И стал рассказывать Орёл о других мирах и иной жи-
зни. Слушали, слушали воробьи, но ничего понять не могли. Тогда вышел вперёд один воробей и
сказал:
	— Сказываешь ты об интересном, но чуждом нам. Ты бы лучше рассказал о фермах и о 
том, как протекает жизнь в этих прекрасных местах, поведал бы лучше о свиньях и об их чудес-
ной жизни — нам это близко и понятно.
	Окинул Орёл своим зорким оком окрестность и увидел огромную ферму, в загонах которой
толкались толстые, грязные, дурно пахнущие животные. Одни утаптывали грязь или валялись в 
ней, другие толкая и толкая друг друга, ибо их было так много, а места так мало, что прихо-
дилось отвоёвывать себе лучший кусок. И ужасно хрюкали эти животные, и безобразно визжали,
кто от удовольствия, а кто от обиды. И было неприятным это зрелище.
	И сказал тогда Орёл воробьям:
	— Я считал воробьёв птицами, ибо они наделены крыльями и способны летать, потому и
прилетел к вам, чтобы рассказать о других мирах и позвать с собой в неведомые дали, к непо-
стижимым высотам. Но нашёл я не птиц, а существ с крыльями, которые используют Божий дар,
чтобы где-нибудь и как-нибудь безбедно перебиться в этой жизни. И летают они не на просторах 
необъятных, а в загонах, и видят они не миры чудесные, а свинарники, и живут они не с себе
подобными, а со стадом свиней, и кормятся они не дарами природы, а объедками из чужих кор-
мушек. И недостойны они носить гордое имя птицы, ибо нет устремления в их крыльях, в их 
взоре и в их сердце.
	Возмутились такими речаии воробьи, тучей взметнулись над Орлом и давай клевать его. 
Расправил тогда Орёл крылья, взмыл в небо и растворился в его высотах, только и донеслось
до земли:
	— Короткое крыло — низкий полёт...
	А воробьи вернулись к своим гнёздам под крышей фермы и снова защебетали в кустах.
	Даны человеку глаза, но дальше желаний тела они не видят. Дан человеку разум, но
дальше взгляда человеческого он не устремляется.